Имена подвижников веры Христовой, наших земляков, официально пока еще не канонизированных Церковью, но почитаемых в православном народе — это имена наших заступников и молитвенников пред Богом. Мы поминаем их в молитве здесь — а они молятся о нас у Престола Божия, в его Царстве…
Одно из этих имен, хорошо знакомых минусинцам — имя священника Всеволода Николаевича Баркова (1890-1963), одного из служителей Спасского собора г. Минусинска в тяжелые времена атеистических гонений на Церковь Христову.
Приводим цитату из статьи А.П. Дворецкой «Церковь и священнослужители на территории Красноярского края в послевоенные годы», размещенную на сайте Красноярского центра духовной культуры «Касьяновский дом» ( https://kasdom.ru/r_prosveschenie/r_kraevedenie/4460/ ):
«Сибиряк, уроженец соседнего с Минусинском Ачинского округа, он родился в 1890 году в семье
диакона. В 1913 году окончил курс местной Красноярской духовной семинарии и был рукоположен во диаконы, а затем во иереи, служил в одной из церквей Минусинского округа, состоял законоучителем церковно-приходских школ. В августе 1916 года был зачислен студентом Московской духовной академии. В июле 1917 года избран съездом духовенства и мирян Енисейской епархии вторым кандидатом на Священный Поместный собор 1917 года. Закончил два курса Московской духовной академии, однако курс обучения не прошел из-за закрытия академии в 1918 году. В августе 1918 года вернулся в Енисейскую губернию и был определен священником в церковь села Кочергино, в январе 1919 года утвержден дополнительно помощником благочинного второго участка Минусинского уезда. С июня 1922 года — благочинный церквей второго участка Минусинского округа. В сентябре 1931 года епископом Минусинским и Усинским Димитрием Вологодским переведен настоятелем в минусинскую Спасскую общину при Сретенской кладбищенской церкви с оставлением в должности благочинного церквей второго участка Минусинского уезда.
Перерыв в служении — с 26 февраля 1933-го по июль 1945 года. По постановлению тройки ПП ОГПУ был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей и направлен в Дальлаг в феврале 1933 года. Отбывал наказание в Дальлаге около ст. Волочаевка Хабаровского края и на Колыме. По истечении 10-летнего срока, 26 февраля 1943 года был освобожден и помещен в городе Магадане в зону освобожденных инвалидов. Был вывезен с Колымы в июне 1943 года, вернулся в город Минусинск в июле 1943 года.
С апреля 1943 года верующие под началом о. Всеволода начали ходатайствовать об открытии церкви в г. Минусинске, возвращении им Спасского собора и регистрации религиозной общины при храме. В начале января 1945 года здание было возвращено верующим.
23 июля 1945 года был произведен осмотр здания, что было зафиксировано в соответствующем акте. В нем указывалось реальное состояние здания на момент передачи его верующим: стекла выбиты, зимних рам нет, поломаны летние рамы, голландская печь разобрана до основания, у утермарковской печи (железной) коробка снята, печные трубы разобраны, в иконостасе нет икон (всего было 38 штук), Царских врат нет, у иконостаса нет входных и наружних дверей, колонн-украшений, сняты водосточные трубы вместе с коленом, разобрано 31 кв. м. пола, частично выломана железная решетка.
О. Всеволоду пришлось приложить множество усилий для возвращения в храм культового имущества из местного музея. Ведь при закрытии церкви в 1930-е годы часть культовых предметов райфинотделом была продана в Дом пионеров, Дом культуры и другие организации. Часть предметов была возвращена в октябре 1945 года. Кроме культового имущества (самым ценным из которого была плащаница) в храм в сентябре 1945 года было передано 36 икон и три распятия.
О. Всеволод поехал по тем селениям, где служил священником и благочинным в довоенные годы. Добрая память о нем помогла общине собрать некоторые средства на возрождение собора. В июне 1949 года, после окончания ремонта и освящения третьего придела храма в честь сятителя Николая, игумен Тихон (Акимов), благочинный церквей Красноярского края, представляя минусинского настоятеля к церковной награде, писал, что о. Всеволод прекрасно и с малыми затратами отремонтировал храм, возместив недостаток средств избытком своего усердия, попечения и личного участия в трудах по восстановлению собора.
Народная память гласит, что о. Всеволод не раз ходил по делам собора по партийным инстанциям, доказывал, что нельзя собор закрывать, — там, дескать, Ленин и Крупская венчались. А старые прихожане рассказывали, как хранили они тайком переданные настоятелем храмовые иконы, прятали их по подвалам в ивовых корзинах. Такие корзины защищают от крыс, любящих полакомиться старинными красками, замешанными на яйцах.
Вокруг священника вскоре собралась многочисленная община. Вот лишь некоторые имена тех, кто вместе с ним принимал участие в восстановлении собора: первый староста Мария Родионовна Бахтина, кассир Мария Ивановна Карпеко, Антонина Александровна Веселовская, председатель ревизионной комиссии Михаил Яковлевич Фидиппов и члены двадцатки: Серифима Мануиловна Тропина, Федор Павлович Чепкасов, Матвей Макарович Мелихов, Мария Андреевна Коржавина, С. Бехтерев, Яков Васильевич Черненко, Петр Михайлович Черных, Иннокентий Павлович Пестунов и доверенные по хлопотам о возвращении собора Мария Ивановна Леонтьева, Устиния Никитична Киреева и член двадцатки Александр Гаврилович Каркунов.
Как показывают документы, о. Всеволод был одним из самых образованных, активных и уважаемых местных пастырей. Несмотря на преклонные годы, он контролировал все приходские дела, совершал регулярные объезды множества населенных пунктов. Нельзя забывать и возложенные на него заботы по материальному оснащению церкви, а нередко и отдельных неимущих общинников.
«Хрущевская церковная реформа» отрицательно повлияла на минусинский приход: первоначально возникли внутриобщинные дрязги, в дальнейшем община раскололась на две группы, одну из которых явно поддерживали местные органы власти. Произошло отстранение настоятеля от финансово-хозяйственной деятельности и реальной административной власти в приходе, что сопровождалось передачей властных полномочий исполнительному органу религиозного объединения, состоящему в действительности из ставленников гражданской власти. О. Всеволод, не смирившийся с таким положением вещей, оказался лишен регистрации, и даже на некоторое время под давлением Уполномоченного Владыкой Варфоломеем был отстранен от священнослужения, однако вскоре восстановлен и переведен в другой приход… «
А вот отрывок из воспоминаний его дочери, Валерии Всеволодовны Барковой (https://pravoslavnoe-duhovenstvo.ru/person/8447/):
«День ареста отца в 1933 навсегда врезался в память детям. Сын Леонид, которому на тот момент было 5 лет так запомнил эту картину: «Большая русская печь. Мы — дети на ней. А в доме суета, чужие люди, как мне казалось — страшные и злые <…> и какая-то растерянность близких. Мне даже смутно представляется кто где стоял <…> В центре — папа, красивый, темный мужчина с копной вьющихся волос, с какой-то печальной сдержанной улыбкой, как бы пытающийся успокоить, вселить надежду на скорую встречу с остающимися. Я видимо страшно закричал: «Папа, ты куда?». Он взял с печки меня на руки, как-то быстро поцеловал, видимо, уже чувствуя невроз людей, забирающих его. И только помню его слова: «Я не надолго, скоро вернусь» <…> и он пришел через 10, 5 лет». Вернувшись из заключения, отец Всеволод приложил много усилий для возрождения Спасского собора в г. Минусинске, в городе его до сих пор называют «спасителем собора». <…> C возвращением папы в г. Минусинск жизнь вокруг храма Спасского закипела — ремонт, обновление храма, возрождение православной общины, души верующих встрепенулись, люди вдохновились — помогали, несли в храм все, что имели, лишь бы возродить к жизни Спасский собор. И вот в июле 1945 года освящен главный престол храма. Народу на освящении было очень и очень много <…> Папочка любил, чтобы в церкви было красиво, все — и украшение и пение, и служение. Прихожанки украшали красивыми цветами белыми восковыми к пасхе, все сияло, блестело. Торжественная служба, пение и улыбающиеся радостные лица после службы. А проповеди папы! Он к ним готовился, читал много, писал коротко, о чем хотел сказать. И каждое слово, назидание, интонация — все извещало о добром, о любви друг к другу, о любви к Богу, к святым угодникам. Учил терпению, смирению, будил в каждом самые теплые, самые добрые чувства, прихожане, слушая его, плакали и каялись, и намеревались не повторять грехов»
Память об о. Всеволоде Баркове, пастыре добром, и сегодня жива в православном Минусинске. У Бога же. веруем, память его — вечна, ибо Церковь Христова устроена не из рукотворных столпов и камней, но из живых святых, христиан, взятых Богом в Свой спасительный удел.
Фотопортреты о. Всеволода Баркова приведены по: Мартиролог Минусинского региона, конец 1920–1950-х гг. / Николай Владимирович Леонтьев // Минусинский региональный краеведческий музей им. Н. М. Мартьянова / МБУК «Минусинский региональный краеведческий музей им. Н. М. Мартьянова». URL: мартиролог.музей-мартьянова.рф/?mode=carts
Священник Всеволод Барков с супругой Марией Филипповной. 1913.
Священник Всеволод Барков. 1922 г.
Протоиерей Всеволод Барков. 1956 г.
Спасский собор до революции (фото из архивов Минусинского краеведческого музея им. Н. Мартьянова)
Зернохранилище в соборе. 1930-е годы (фото из архивов Минусинского краеведческого музея им. Н. Мартьянова)
Спасский собор сегодня.
